Про Александра Островского и его академию слышали наверное все теннисные родители, с его турниров и мероприятий есть много отчетов и картинок, я и сама его видела, а Ксюша принимала участие в турнирах, организованных им. Но столько разных слухов про него и академию ходит, что мне захотелось самой с ним поговорить и поспрашивать.. Александр согласился, и мы побеседовали. Я пришла чуть раньше, погода была отличная, поэтому ловите несколько фотографий с территории академии.
Что и говорить, инфраструктура Академии впечатляет, можно подробно о том, что у них есть, почитать на сайте Академии
Сам Александр оказался очень простым и приятным в общении человеком, хотя я готовилась к такому больше официальному разговору.. И, забегая вперед, скажу, что меня приятно поразило то, что он знает и принимает участие во всем, происходящим в академии и ее филиале. Меня, как теннисную маму, подкупает такое отношение к детскому теннису, когда руководитель и за качество грунта после зимы переживает, и за травмы своих игроков, и за организацию турниров, и за то, чтобы в филиале была более динамичная атмосфера, следит за успехами подрастающих малышей-теннисистов, зная каждого по имени. Это скорее исключение из правил, потому что в теннисе родители со своими теннисистами сами за себя и сами по себе..
Я –Александр, я читала про вас, что вы из Ростова и сами в детстве занимались теннисом, это так?
А – Да, мы с семьей раньше жили в Ростове. Сначала я стал заниматься футболом, начал играть
уже с 4‐5 лет.
Я – А семья ваша связана со спортом?
А – Нет, у меня обычная семья врачей. И мама - врач, и папа - врач-анестезиолог. Но спортом на непрофессиональном уровне занимались все. А бабушка моя была преподавателем в военном училище ракетных войск. У них была обширная спортивная инфраструктура и именно там я играл - и в футбол, и в теннис. Очень хорошо помню тот деревянный корт в зале.
Я – То есть и футболом, и теннисом параллельно занимались?
А – Да. Я в футбол также играл не то, чтобы профессионально. Но был в составе детской футбольной команды «СКА Ростов‐на-Дону». И с семи‐восьми лет несколько раз в неделю ходил заниматься теннисом. Потом семья переехала в Москву, и здесь я продолжил играть.
Я – В Ростове много сейчас теннисных центров, я знаю, хотя город небольшой.
А – Да, Первенство России проводится в ростовском теннисном центре «Олимпик», в парке имени Островского, кстати :) И на самом деле, Ростов-на‐Дону – большой город, это один из крупнейших городов России. Просто центр города старый и малоэтажный, и может быть поэтому кажется, что он маленький.
Я – Кстати, это ваша фамилия, Островский? Или псевдоним? Красиво так звучит :)
А – Нет, это не псевдоним, это моя настоящая фамилия. А про корты в Ростове - да, там несколько крупных теннисных центров открылось и работают. Я мониторю ситуацию в России по регионам, для открытия филиалов. На самом деле, многое зависит от Администрации города, насколько она заинтересована в открытии теннисного центра и идет навстречу. Например, в начале 2016 года мы открыли первый филиал Академии в Туле. А началось все с того, что ко мне пришел человек с проектом центра на бумаге, который из-за отсутствия финансов был заморожен. Он был готов отдать полностью проект, лишь возместив свои инвестиции. При этом под него уже был определен участок земли, где располагалась свалка.
Я – А здесь, в Химках, что раньше было на месте вашей Академии?
А – Здесь раньше был старый заброшенный картодром в парке, где собирались, так скажем, люди из неблагополучных семей. И когда мы тут все загородили для стройки, к нам было много претензий от них.
Я – Сейчас тут у вас очень красиво.
А – На самом деле, я бы сейчас немного по‐другому все сделал. Например, вместо дутиков, мы бы спланировали капитальное строение. Но тогда у меня не было такой возможности. Когда ты начинаешь такой большой проект, невозможно сразу сделать всё так, как хочешь. Не было еще такого опыта в эксплуатации, как сейчас.
Я – А почему теннисный центр, а не футбольный?
А – Потому что я люблю теннис. И смотреть, и играть. Именно в теннисе я хотел сделать что-то свое, реализовать значимый проект.
Я – Детский?
А – И детский, в том числе.
Я – Я просто смотрю - у вас детей больше, именно начинающих детских теннисных групп.
А – Можно сказать, что в основном у нас детская академия, да. При открытии именно на этом был сделан упор. Каждый год у нас летние наборы в образовательные программы, до ста человек детишек к нам приезжает со всей страны на просмотры. Конечно, в первые два месяца происходит отсев, кто‐то разочаровывается, у кого‐то терпения или желания не хватает, а кто‐то идет дальше и добивается успехов.
Я – Про ваши наборы детей я слышала и читала у вас на сайте, там все это подробно освещается всегда. А тренеров вы как отбираете в Академию? Тренеров тоже много надо, если детей много занимается?
А – Это на самом деле самая сложная проблема, у нас сейчас только здесь в Химках 25 человек плюс в Туле 7 человек тренерского состава. Изначально, когда мы создавали академию, у меня был только один мой тренер, и я попросил его набрать основной костяк, потому что сам тогда мало кого знал из тренерского теннисного мира. Сейчас мы, конечно, более трепетно подходим к подбору персонала, сохраняя его основу. И каждый год мы стараемся повышать качество.
Я – Про вашу Академию все всегда с восхищением говорят про инфраструктуру, про организацию турниров, про судейскую команду, а вот про тренеров, если честно, ходят слухи, что профессионалов не так много, а Ирина Доронина только с Настей Потаповой занимается. Это, конечно, слух про вашу Академию среди играющих детей. Но все же получается, что это неправда?
А – На самом деле сейчас у нас сильный тренерский состав, возможно даже сильнейший в Московском регионе, если не в России. Главный тренер – Александр Златоустов, он имеет очень большой опыт и работал с ведущими теннисистами России: Игорем Куницыным, Динарой Сафиной, Анастасией Мыскиной, а также Галиной Воскобоевой. Изначально у нас, может быть, были с этим проблемы, но не сейчас. Просто в Московском регионе, я убежден, основная сложность в том, что тренера очень сильно разбалованы работой с любителями, где получаешь деньги именно здесь и сейчас. А для того, чтобы вырастить профессионального спортсмена, нужны годы работы, игрока нужно полноценно вести. Где‐то, может быть, не получая все деньги сразу, вкладывая всего себя в общий результат. Вы правильно сказали про Ирину Доронину, что она ведет только одного игрока. Это же не один год ее работы с Настей, не сразу на нее «все золото свалилось».
Я ‐ А как вы познакомились, расскажите?
А – Настя и Ирина проводили у нас сборы, но перед этим Настя выиграла у нас самый первый турнир ТЕ, который мы в Академии организовали. Ирина уже работала с Настей полгода‐год до того, как перейти к нам. Я знаю, что какое‐то время они тренировались в джей-про, а потом я предложил им нашу академию в качестве основной базы. У нас был только первый год создания академии, мы с Ириной встретились и обсудили то, как мы видим процесс тренировок и совместной работы с Настей. И сложилось так, что мы быстро обо всем договорились. Настя была первой спортсменкой, которую мы стали поддерживать, и которая сейчас показывает такие успешные результаты и оправдывает наши надежды.
Я - Ну не без вашей поддержки, конечно, я так понимаю, у Насти все так удачно складывается. Она у вас некий флаг предприятия, удачные взаимовыгодные отношения получились.
А – Да, не без нашей поддержки. Все развивалось поэтапно и уже больше четырех лет мы сотрудничаем. Плоды нашей работы можно четко увидеть, Настя ведущий спортсмен.
Я – Еще вопрос: как правило, люди идут или на хорошего игрока, чтобы вместе потренироваться, поспаринговать, или на тренера ‐ вот он Настю научил, и нашего научит. У вас так?
А – Ну, с Настей уже давно никто не спарингует, у нее уже другой уровень. Ирина тоже уже около 5 лет индивидуально работает только с Настей. Вначале она еще Пепеляеву Нику вела какое‐то время, но в итоге мы приняли решение сконцентрироваться на индивидуальной работе, и тут другого пути нет. Я считаю, безусловно, тренер спортсмена в 12‐13 лет должен вести только одного игрока, если мы говорим про профессиональную карьеру. Ничего хорошего не будет, если распыляться.
Я – А мальчишки у вас есть? Мальчиков меньше в теннисе, вот Донцов Максим ‐ ваш мальчик, я знаю, расскажите про него?
А – Да это наш мальчик. Но мальчиков в теннисе очень мало, я давно хочу найти хорошего мальчишку. Но в Максима я верю, он очень талантливый, недавно выиграл в первый раз турнир ТЕ, это для него большое достижение. Надеюсь, что это будет отправной точкой для дальнейших шагов. Он в принципе работает очень хорошо, его просто в последнее время мучили травмы. Это всегда происходит, когда растешь быстро. С рукой у него были проблемы, но это нужно перетерпеть.
Я – А он с кем тренируется?
А – Он тренируется с Егором Кузляновым практически с самого начала.
Я – А у вас с одним тренером обычно дети как начинают тренироваться, так и тренируются до конца?
А – Нет, у нас меняются иногда тренера, это зависит от того, успешный ли союз и какой результат показывает ребенок.
Я – А кто это решает, что пора тренера менять?
А – Это определяется старшим тренером. Он может предложить что-‐то поменять. Также это зависит от конкретных финансовых сторон данного вопроса. Если игрок поддерживается нашим фондом, и с ним заключен контракт, то мы принимаем самостоятельное решение о смене тренера. То есть фактически финальное слова за мной. Так как я инвестор. А если спортсмен ведется полностью родителями, то мы, конечно, можем только дать рекомендацию .
Я – А вы знаете про всех своих детей, за всеми следите?
А – Практически да, я очень часто нахожусь в академии. Но безусловно к мнению родителей мы тоже прислушиваемся, независимо от того, финансируем ли мы ребенка или нет.
Я – А решение о финансировании какого то конкретного игрока тоже вы принимаете?
А – Да, я слушаю мнение тренерского состава относительно игроков, я им доверяю. Например, Александр Златоустов, очень опытный человек, с Ириной Дорониной тоже советуюсь, но финальное решение остается за мной, конечно. Деньги плачу я, и это логично.
Я – А у вас какое‐то определенное количество детей, которых вы поддерживаете финансово, чтобы не выйти за какие‐то рамки?
А – У нас есть фонд Dorossa Pro Sports Foundation, он поддерживается мной и моими партнерами, которых я привлек, и которым тоже интересна теннисная сфера. Они видят, что у нас есть определенные результаты, что мы достаточно активно ведем себя на этом рынке, можем уже предложить что‐то конкурентоспособное. У фонда есть определенные финансовые возможности. На данный момент мы поддерживаем полностью пять игроков и еще несколько спортсменов у нас на индивидуальных программах поддержки.
Я – Вместе с турнирами?
А – Да, если обеспечение полное, то вместе с поездками на турниры. Я не могу, к сожалению, поддерживать детей в неограниченном количестве. Но, думаю, те объемы, которое у нас есть сейчас, мы всегда сможем финансово обеспечивать. Кроме того ежесезонно у нас есть еще около15 человек в рамках программы специализированной подготовки Авангард, которую мы субсидируем.
Я – Это частично как‐то вы детей поддерживаете?
А – Да, это порядка 6 миллионов в год мы выделяем из фонда. Потому что тот объем услуг, который детям предоставляется академией, стоит намного дороже, чем родители платят. В рамках этой программы мы продолжаем работать с игроками.
Я – А у вас есть дети?
А – Да, у меня двое детей. Девочке 6 лет и мальчику 3 года. Дочка занимается в академии, уже год ходит к Оксане Владимировне Кузьминой. Я не настаиваю ни на чем, если ей будет это нравиться, то конечно, я ее поддержу. В любом случае я хочу, чтобы мои дети были в спорте, но это не значит профессионально, к этому тяга нужна у самого ребенка. Если ей захочется выигрывать, принимать участие в турнирах, я разделю это ее желание. Сейчас она ходит заниматься четыре раза в неделю.
Я – Хвалят ее?
А – Что-то там даже выигрывает. Она подвижная, но есть какие‐то вещи, с которыми в профессиональной карьере будет сложно. Например, рост, и у меня, и у жены средний, мы невысокие.
Я – Вот Цибулкова 1,60 ростом, восьмерку сильнейших взяла и выиграла, мы с Ксюхой встрепенулись сразу, на тренировку еще более активно побежали :)
А – Все возможно. С трудолюбием можно горы свернуть. Но будем объективны, изначальные данные важны. Поэтому я не хочу настаивать, чтобы потом из-за недостатка каких‐то своих физических возможностей ребенок расстраивался. Пусть она лучше достигает высот в чем‐то, в чем ей комфортно, и сама к этому придет. Безусловно, спорт в жизни моей дочки будет, это важно. Но профессиональный спорт – это должно быть внутри, ребенка не надо заставлять идти на тренировку. Хотя многие родители это нежелание переламывают, настаивают. Но я бы для своих детей этого не хотел. Вообще пока у дочки больше тяга к творчеству, ей нравится в театре играть, она сейчас в восторге от своих выступлений. Я думаю, она скорее всего выберет творческое направление. А мальчик у нас активный, подвижный, Я думаю, у него в спорте больше шансов.
Я – Я читала, вы за Кафельникова болели, вам нравится, как он играл?
А – Да мне нравилась игра Кафельникова, Федерера. Очень их стиль игры люблю.
Я – А у вас не погас еще энтузиазм с академиями вашими? Нет усталости? Еще хочется этим заниматься?
А – А с чего он должен у меня погаснуть?
Я – Ну, все от вас наверное чего‐то хотят, проблемы нужно каждый день решать.
А – От меня многие всегда чего-то хотят. Но энтузиазм может погаснуть, когда ты всех высот уже достиг, всего добился. У меня не такая пока ситуация. Есть еще очень много вещей, которые мы хотим сделать правильно.
Я – Давайте еще вопрос про Ирину Доронину. Всем интересно просто, она теперь так и будет только Настю тренировать, у других нет шансов?
А ‐ Ирина в свое время работала с Верой Соловьевой. По-моему, до 12 лет. Потом с другими не такими известными учениками. Дальше было принято решение вести только Настю. И в течение 5 лет Ирина занимается только с одним игроком. Мы разговаривали и я понимаю, что Настя – это своего рода ее жизненный проект, и возможно, если она прекратит с ней сотрудничество, то у нее не будет желания начинать заново с кем‐то другим, потому что пройден уже долгий и трудный путь. Мы надеемся, что у Насти будет долгая профессиональная карьера, и Ирина будет в ней участвовать. Но, конечно, про это все надо у самой Ирины спрашивать.
Я – А как вы сами считаете, какие плюсы и минусы есть в вашей академии? Вот вы говорили, что многое бы хотели переделать..
А – Ну что касается минусов, то я бы добавил больше открытых кортов, например.
Я – Ой, какой вы человек, с минусов сразу начали, а я бы с плюсов начала говорить :)
А – Я считаю, что сразу надо задумываться над тем, что можно исправить и улучшить. Хотя здесь в Химках сейчас это сложно уже сделать, мы ограничены территорией. Но мы это учитываем в других академиях, наших филиалах. Еще я думаю, что все‐таки приду к решению, сделать здесь капитальное строение, используя современное оборудование.
Я – Про филиал в Туле у меня еще вопрос, я знаю, что московским девочкам вы делали предложение там тренироваться, правда?
А – Да, мы сделали Еве Гарцевой интересное предложение о сотрудничестве. Так получилось, что ей на предыдущее место тренировок в Москве приходилось столько же добираться, как и сейчас до Тулы. Мы предложили ей хорошие условия. Я всегда хочу, чтобы теннисный центр жил. Чем больше хороших спортсменов занимается, тем лучше атмосфера в академии, это очень важно. Перед филиалом в Туле тоже стоит задача, чтобы больше спортсменов хорошего уровня там занимались, и местных в том числе. Мальчики хорошие у нас там есть. В Туле отличный центр с 9-ю кортами. В том числе 5 из них – это открытые грунтовые. Это оптимально по количеству. Но площадка там изначально больше, чем в Химках.
Я – Еще кто у вас в Туле тренируется?
А – Сейчас там занимается Влада Петровская. Это ее родной город, папа ее как раз возглавляет филиал. Ей там удобно тренироваться. Сейчас у нее такой период, когда мы приняли решение, что там ей будет проще сконцентрироваться. Тут много нюансов, дети взрослеют, влюбляются.
Я – Да, это, кстати, очередной слух про вашу Академию, что дети непонятно чем занимаются, тусовки больше, чем тренировок. Это правда?
А – Это дети, они всегда тусуются, у них общение, любовь. Но если есть задача перед ребенком в спорте, в теннисе, цель, то они к ней идут.
Я – Вы в курсе всех событий в вашей академии, я вижу, сами во все вникаете и про любовь тоже..
А – Конечно. Но что касается Влады, я ее давно поддерживаю, уже три года. Ее и Ксению Алешину. Она у нас два года тренируется.
Я – То есть после Потаповой, в следующей возрастной категории – вы на них ставите?
А – Да мы сделали свой выбор, и я думаю, что он правильный. Не все сразу раскрываются в это время, но я надеюсь, что наша работа с ними приведет к желанному результату.
Я – То есть талантливых детей вы ищите?
А – Да. Но и свои дети хорошие у нас есть. Очень хорошие мальчики 2007 года, вот Мальцев, например, Он совсем еще маленький, но мне кажется у него хорошие перспективы.
Я – А школа, которая у вас здесь есть, она функционирует?
А – Да, полноценно уже два года. На начальную школу у нас есть общеобразовательная лицензия, свой штат преподавателей. Я лично беседовал с каждым учителем, все очень профессиональные. У нас четыре класса, проводятся уроки, а на тесты и экзамены мы ездим в гимназию в Новых Вешках. Со школой у нас все налажено, тут у нас проблем нет. А про теннисный тренерский состав, мы, безусловно, еще работаем, ищем новых заинтересованных тренеров к основному составу. Хотя уже есть ряд тренеров, которые у нас работают, они много читают, не пропускают семинары, которые мы проводим, прислушиваются к опытным наставникам, ищут свою методику.
Я – Давайте про турниры еще поговорим. У вас всегда прекрасно организованные турниры, проводимые на высоком уровне. Мы и сами участвовали, знаем. Это ваша амбиция такая – сделать лучший турнир? Чтобы все говорили? Это же затраты большие.
А – Мы привыкли, если делать что-то, то делать хорошо. Теннисный комплекс должен жить, а он живет турнирами, пусть и юниорскими, хотя сейчас мы и ITF Pro Circuit уже проводим.
Я – Да, у вас тут с каждым разом все серьезнее соревнования..
А – Это приводит комплекс в движение, у детей появляется мотивация. Если бы вы видели, как наши маленькие дети болели, переживали за Настю на последнем турнире ITF. Какими глазами они игру смотрели. Там было несколько матчболов, очень интересный, напряженный матч. У меня запись есть. Этого не купишь ни за какие деньги. Это вещи, которые мы пытаемся привить, воспитать в своих детях. Конечно, организация турниров дорогая. Например, турнир Tennis Europe O1 Properties Christmas Cup, который мы проводим в начале каждого года, стоит порядка ста тысяч долларов, это не секрет. Спонсоров нет почти никаких. Никто в России не хочет платить за детский спорт, к сожалению. Но от этого корты живут, есть движение, активность, мотивация у детей, да и клиентов больше со временем появляется.
Вообще, на теннисе сложно заработать. Может быть кто‐то и заблуждается, но я это все прошел, я знаю. Единственный момент, в котором ты потенциально можешь заработать – это воспитать игрока хорошего уровня, если у тебя есть с ним контрактные обязательства. Например, если Настя выйдет на определенный профессиональный уровень, то я буду что-‐то получать. Уже сейчас Настя, несмотря на то, что ей всего 16 лет, сама зарабатывает на весь свой тренировочный процесс. Но таких юниоров, к сожалению, немного.
А по поводу слухов об Академии, я хочу сказать, что теннисный мир очень непростой, вы же сами теннисная мама, и про это знаете. Есть обиженные чем‐то на нас люди, с которыми не сложилось сотрудничество. Такое бывает. На это влияет много факторов. Должен быть определенный подход родителей. А если мы смотрим с родителями в разные стороны, то вряд ли что-то из этого сложится, например, и мы расстаемся. Это обижает некоторых, и начинается распространение слухов об Академии в негативном ключе.
Я – Вы, кстати, мне про плюсы Академии так и не рассказали, про минусы то вспомнили, а про плюсы нет.
А – Самый большой плюс – это то, что у нас в данный момент выстроена полная система подготовки спортсмена, с самого раннего возраста и до профессионального взрослого. Такого именно частного клуба, как у нас, больше нет в России. Я, конечно, не могу себя сравнивать с государственными структурами, у нас нет некоторых возможностей, как у них. Но там нет такого индивидуального подхода к каждому воспитаннику, как у нас. Это основное преимущество нашей Академии. И второй значимый плюс – это финансовый ресурс. Ведь для того, чтобы выводить спортсмена на определенный уровень, нужны приличные средства уже в 12-13-14 лет. Без финансов единицы смогут пробиться. Вряд ли тебя кто‐то заметит. Нужно ездить, играть ребенку. А мы стараемся помочь хотя бы некоторым детям. И еще одно безусловное преимущество академии – это наш прочный сложившийся коллектив.
Я – То есть вы не жалеете, что открыли Академию и продолжаете ее развивать. И если отмотать время назад, зная про все сложности, опять бы сделали это?
А – Да, конечно. Это мне интересно, это меня развивает.
Я – Вы сказали, что вы мониторите регионы. Вы хотите и дальше свою сеть расширять?
А – Мы на самом деле сейчас на заключительной фазе создания филиала в Европе. Я думаю, в этом году мы уже объявим о его создании.
Я – Почему именно там? Удобно по турнирам ездить оттуда?
А – Да. Переговоры должны завершиться уже в самое ближайшее время. То место, где мы покупаем сейчас академию -это Сербия, центр Европы. В пределах 500 км от клуба проводится огромное количество турниров, и про-тура, и детских. К тому же тренерский состав подобран уже и центр сам хороший.
Я – Это очень интересная история - такой филиал. Я хотела у вас спросить про ваше маркетинговое агентство. Что это за агентство и для чего оно? Я посмотрела на сайте, у вас там много спортсменов разных видов спорта в клиентах.
А – Этот проект работает больше двух лет. Настя Потапова вышла в своей карьере на хороший уровень, и мы для нее уже делали определенный вещи в этом направлении. Поэтому решили, раз мы это и так уже делаем, то нужно заниматься этим профессионально, и создали российское спортивное маркетинговое агентство ONE SGM. Оно рассчитано не только на теннисистов, но и на представление интересов спортсменов из других видов спорта. Профессиональные футболисты, чемпионки по художественной гимнастике и синхронному плаванию. Много уже видов спорта. Мы представляем интересы своих клиентов. Кому-то помогаем с организацией тренировочного процесса, с кем-то занимаемся персональным брендингом и работой с партнерами.
Я – В других видах спорта? А как вы там можете помочь?
А – Мы контактируем с главами Федераций, организаторами соревнований, помогаем решать различные вопросы. Также, в части самого маркетинга у нас уже большой пул партнеров.
Я – Про Настю понятно, но я видела и молодые совсем теннисисты у вас в клиентах, тот же Макс
Донцов, например, а для них что делает агентство?
А – Ничего глобального пока для них мы не делаем, конечно. Но им это пока и не нужно. Помогаем с решением организационных моментов, консультируем их относительно поведения, стиля, строим совместные планы развития. А серьезный пиар пока рано для юных ребят. Выигрывай турниры – и будет тебе пиар :)
Я – А вы также сами выбираете клиентов? Или к вам могут прийти люди и попроситься стать клиентом агентства?
А – Могут сами прийти. Именно так еще до Олимпиады в Рио к нам присоединилась Рита Мамун. Но в основном, мы сами ведем работу по поиску клиентов. Ездим по турнирам, общаемся с интересующими нас игроками.
Я – А кто у вас из теннисистов есть? Коваль Влада – ваша девочка? Расскажите про нее.
А – Да, мы представляем интересы Влады. Она у нас уже более года занимается. Пока у нее результаты не те, на которые мы рассчитывали. Но у нее произошла смена тренера. А в прошлом году она выиграла первенство России. Но мы рассчитываем на большее. Она сейчас находится в Брянске.
Я – А я видела Владу в рекламе творожка какого‐то, это как раз вашего агентства работа?
А – Да, вот видите, мы работаем. Это Брянский молочный комбинат, они выходят на российский рынок и хотели хорошего местного спортсмена. Теперь Влада представляет их продукцию. И она, кстати, очень легко и органично вела себя перед камерой. У нее с первого раза все прекрасно получилось. Это очень важно для игрока, кроме спортивных результатов, еще и иметь талант вне корта подать себя. С Настей Потаповой еще, например, наша команда в мае начала сотрудничество с Аэрофлотом. Это также значимый шаг. Раньше Аэрофлот в основном
поддерживал команды, федерации. Но Настя стала своего рода исключением из правил.
Я – Кто еще клиент агентства?
А – Полина Монова, это наш новый клиент. Ей 24 года, она показывает хорошие результаты, сейчас вошла в топ‐200. Это лучший пока ее результат. Полина сама без спонсоров дошла до этого этапа, прошла юниорский теннис. У нее никогда не было серьезного партнера раньше. Сейчас я вижу отличную динамику. Думаю, что с ее подходом, с ее внешними данными, с тем, как она ведет себя на публике, она сможет добиться успеха.
Я – А какие у вас планы на будущее?
А – В следующем году мы рассчитываем организовать в Химках турнир 100‐тысячник, если нам дадут провести его на нашей базе. Ведь есть определенные требования по площадкам, мы их сейчас прорабатываем и, возможно, у нас получится это сделать. Есть план проводить турниры WTA. Мы сейчас ведем переговоры в этом направлении. Я вам первой об этом говорю. Мы с Федерацией это уже обсудили, и я разговаривал с Президентом WTA. Наше портфолио и опыт проведения соревнований дает нам возможность это реализовать.
Я – Какой вы человек масштабный: все вширь, вглубь и вдаль, все дальше и больше, это здорово, успеха вам!
